Том 26. Статьи, речи, приветствия 1931-1933 - Страница 26

Вернёмся к теме. Стоит ли нам особенно подчёркивать старую правду, от которой мы уходим, стоит ли нам подчёркивать тёмные стороны жизни? С ними нужно бороться, нужна самокритика, нужно помнить, что существует немало плохого, но наряду с этим у нас есть прекрасное, чего никогда не было, что создаётся нами. Какая правда нам нужна? Та правда, которая стоит перед нами как цель и которую мы ставим перед всем трудовым миром. Вот наша правда, и на неё нужно обращать внимание. И если какой-то литератор — в данном случае Гудок-Еремеев — что-то не так изобразил, но если он более ярко окрасил действительность, чтобы передать своё собственное страстное желание выразить эту правду, своё напряжение и желание как можно скорее видеть прекрасное в жизни, то это совершенно естественно. Это не романтизм, а это тот рабочий героизм, который из шахт и от станков идёт в литературу. Люди бессознательно чувствуют, что есть что-то, от чего они должны освободиться, и они освобождаются и освобождают других, ставя перед ними высокие цели.

Меня спрашивают: интересовался ли я письмами, которые мне присылают, и какого я о них мнения? Было бы странно, если бы я не интересовался такими письмами. Ясно, что я ими интересовался, и, аллегорически выражаясь, я ими кормлюсь. Они дают мне знание той действительности, в которой вы живёте, которую вы же и творите. Это тот заряд энергии, который позволяет мне говорить с вами таким тоном, которым я говорю, а я говорю с вами, как будто не неделю только приехал, а давно здесь живу. Это значит: я говорю о правде, которую знаю. А знаю я её потому, что получаю по пятнадцать — двадцать писем в день. Когда люди из глухой щели пишут, как там живут, ругаются, как им трудно и как они всё-таки работают, то ясно, что для меня это исторический документ — документ эпохи, и таких документов я имею уже тысячи. Со временем это будет материал, который кто-то прочтёт, обработает, и я думаю, что этот материал даст действительно изумительную картину тех дней, в которые мы живём. Люди малограмотные, почти безграмотные пишут о самых сложных и трудных вопросах жизни, о всех её противоречиях, ругаются, жалуются и в то же время ругаются по праву, ругаются, как хозяева. Человек почувствовал себя хозяином на земле и как хозяин говорит: не так, не согласен. Не согласен он чаще всего — по недоразумению, по невежеству, мало знает. Он привык жить, как таракан в щели, — выползет, посмотрит: беспокойно, неудобно. Ему кажется, что в пять минут или в пять лет он всё узнал и всё — плохо. Но это ему кажется потому, что он привык плохо жить и движение к хорошей жизни — непонятно ему. Жалуется. Но и жалуется он так, как до революции не мог жаловаться, он был таким же безграмотным, таким же малограмотным, но он не мог бы так пожаловаться не потому, что ему не на что было жаловаться, а потому, что вся обстановка была другая. Росту человеческих потребностей нет предела. Чем дальше человек будет жить, тем больше он будет хотеть. Человек никогда не будет доволен, никогда, и это его лучшее качество. Самое требовательное существо на свете — это человек. Если бы каким-либо чудом пришла неведомая сила и вдруг сказала бы: «Ну, ребята, не выходите три дня из ваших комнат». И вот посидели три дня в комнатах, вышли и увидели: вокруг устроен рай. Вы думаете, люди будут довольны? Нет. Они скажут: «Как? Рай? И без нас сделано? Не годится этот рай. Мы бы лучше устроили». (Аплодисменты.)

Это сказано в шутку, но это факт — росту человеческих потребностей нет предела. Только благодаря этому и существует непрерывный процесс культуры. Благодаря чтому в известных узлах скапливается энергия, неожиданно взрывается и создаёт те эффекты, которые мы видим.

Сейчас жизнь, направленная по широчайшему и глубокому руслу, принимает до такой степени необыкновенные, фантастические формы по сравнению с тем, чем живёт Западная Европа и Америка, что действительно это оглушает. Я — подготовленный, привычный человек, я немало знаю, получаю письма, читаю газеты, но всё-таки, когда я сюда приезжаю, то я немного чувствую себя неловко, сам себе не верю. Почему? Да потому, что я не был два года и за эти два года вдруг из почвы, в которую крестьянин врос по плечи, выбросили его и поставили на другую дорогу.

Процесс коллективизации идёт с невероятной быстротой. Что это значит? Это действительно освобождение человека от его подчинения природе, — подчинения, в котором он жил веками. Крестьянин через некоторое время будет рабочим, таким же, как и фабричные рабочие, и с той же психологией, как они. Вы в близком будущем доживёте до дней, когда не потребуется от вас того напряжения, той энергии, которая требуется сейчас, когда ваша физическая энергия, освобождённая, будет превращаться в энергию интеллектуальную. Вы поставите вопросы огромнейшего значения, те вопросы, которые раньше позволяла себе ставить только так называемая аристократия духа, рафинированная интеллигенция, философы и т. д. Подумайте, какое огромное количество мозга человеческого, нервной мозговой силы войдёт в творчество новых форм жизни.

Что такое современная наука? В настоящий момент она становится всё более революционной, ставит дерзновеннейшие задания и осуществляет их. Есть открытия, которые не опубликованы пока по скромности наших учёных.

Но учёные насчитываются сотнями, а крупные — десятками, да, только десятки крупных учёных делают настоящую науку, революционизируют её, открывают её настоящие пути. А недалеко время, когда ваша физическая энергия будет свободной, будет превращаться в интеллектуальную энергию, когда в область науки войдут тысячи, десятки тысяч людей. Это же страшнейший рычаг.